В ЧУЖОЙ МОНАСТЫРЬ

- Итак, вы и есть тот шейх. Почему не опровергали легенду и даже ей подыгрывали?

- Легенду о шейхах никто специально не выдумывал. Видимо, возник глухой телефон, исходя из того, что «Сохра» – резидент Объединенных Арабских Эмиратов. Но коль такая версия нырнула в массы, нам было удобно, чтобы она некоторое время там плавала. Я не собирался появляться на публике до определенных обстоятельств, да и не обязательно широкому кругу знать, как управляется тот или иной бизнес.

- Вы новый человек в белорусском футболе. Пришли в чужой монастырь – на давно поделенную территорию с установившимися правилами и иерархией. Что вас удивило тогда?

- У меня не было цели войти в футбол, я в нем оказался случайно. Были сантименты относительно брестского «Динамо», я за него болел. Команда была в бедственном положении, и меня познакомили с Ковальчуком. Он, может, уже и не помнит: я спросил, сколько надо на команду для полного счастья? Говорит, тысяч 20 в месяц было бы очень хорошо – закрыть, видно, локальные задачи. Я подумал, совсем ничего, надо поддержать. Потом больше, больше – так сдуру втянулся. В бизнесе, когда есть минус, у тебя два выхода: или фиксируешь убытки и про них забываешь, или пытаешься отбить. Я решил второе. Уже на той стадии понимал, что футбол затратный вид инвестиций. Мы немножко изучили экономику футбола и отдавали себе отчет, что всегда надо повышать ставки. Вернуть деньги можно только при достижении определенного уровня мастерства управленцев, игроков, тренеров, персонала, определенного уровня поддержки болельщиков, широкого охвата аудитории...

- Как вас приняли старожилы цеха? Не пытались съесть – сговорами, судьями? Вы ведь несистемный, с деньгами и с ходу стали вводить другие стандарты.

- Про старожилов, честно, даже не думал. Да, здесь отдельный мир, и я не из этого мира – но дружба, недружба... Не до того было, есть чем заниматься.

БЕЗ КУМИРОВ

- Всем интересно, что вы за человек. Что читаете, сколько спите, какие этикетки коллекционируете?

- Не скажу. Не обязательно всем все знать. Я вынужденно появился в сфере публичности и не думаю, что буду долго в ней находиться. Поэтому давайте про футбол.

- Ок, про футбол. Многое, чем мы являемся, – из детства. Какие-то нереализованности, фобии или, наоборот, мечты... Александр Николаевич, почему футбол?

- (Задумывается.) Футбол нравился всегда. Мальчишкой гонял мяч, как все, наверно. Но закономерности, что в школе играл и поэтому теперь взял клуб, – в моем случае не выводил бы.

- Вообще за футболом следили?

- Пока было время. Но такого времени давно нет. Ловлю себя на мысли, что не смотрю футбол по телевизору и ни за кого, кроме «Динамо», не болею.

- А раньше?

- Были любимые команды в разных чемпионатах. В английской лиге – «Арсенал», в испанской – «Атлетико» (Мадрид). В немецкой одного любимого клуба не было – может, чуть больше симпатизировал дортмундской «Боруссии». Во французской – наверное, ПСЖ, в итальянской – «Аталанта» из Бергамо.

- Любимые игроки?

- Отдельных личностей нет. Не склонен, наверно, создавать кумиров.

КАЗАНЬ БРАЛ, АСТРАХАНЬ БРАЛ.
«БЕЛШИНУ» НЕ БРАЛ

- Какое место среди ваших бизнесов занимает «Динамо»? Это хлопотный актив?

- По затратам – первое место, по степени вовлеченности в управление – нет. Мне есть чем заниматься – логистика, производственные проекты, майнинг – в геологии, не айтишный.

- Лучший шеф – капитан дальнего плавания. Вы удобный хозяин: много бизнесов, жизнь в разъездах, проживаете в Минске... Насколько глубоко погружены в тему брестского клуба? Делегируете или все всегда под контролем?

- В части контроля все жестко. Подчиненным легче было бы на госслужбе, там нет такого контроля, как у меня. Но иначе нельзя, менталитет такой, что секундная расслабленность – начинается воровство или нецелевое использование средств. Я немножко устал от уровня управленцев и нынешнюю команду считаю пока неидеальной. В «Динамо» много инертности в отношении к делу, особенно у людей, которые достались мне по наследству, но меня не покидает мысль выстроить с нуля идеальный клуб.

- Брест – вторая попытка «Сохры». Сначала была «Белшина», и ее приняли плохо: снобизма не прощают...

- «Сохра» не имеет никакого отношения к бобруйскому клубу. Я знаю команду, которая туда заходила, мы и сейчас общаемся. Я им где-то помогал, одалживал, но это не мой проект. Мы разошлись, вывели на ноль наши финансовые дела: где-то я забрал футболистами, где-то ребята оказали услуги, сейчас у нас хорошие, ровные отношения.

- Если бы «Белшина» состоялась – брестского проекта не было бы?

- Совсем не обязательно. Еще перед началом белшиновского проекта я у них спрашивал: может, вам интересно брестское «Динамо»? Но ребята настроились на Бобруйск – ну ради бога. Мое дело маленькое: немного помог, потом забрал.

- В долю не звали?

- Для меня существует только брестское «Динамо», вернее Брест. Слово «Динамо» мне не нравится, чего я никогда не скрывал.

КУЯТЕ ЛЕНИВЫЙ, ЛАПТЕВ ТРУДЯГА

- Изюминкой команды после вашего прихода стал африканский вектор. Он помалу свернулся...

- Никто об этом специально не думал. Получилось забрать из «Белшины» Джоэля Фамейе, пришли еще несколько ребят. Кто более удачно, кто менее, мы не делим по цвету кожи. Просто в один момент сотрудничаем с одними агентами, потом с другими...

- Первые африканцы были не все искусные, но веселые. Есть по кому-то ностальгия?

- Джоэль звездочка, из него может вырасти футболист нормального европейского уровня. Диксону не хватало характера – талантливый мальчик, но слишком слушал своего агента. Идрисса Куяте вообще никого не слушал, в том числе себя. Какую-то пользу он команде принес на том этапе.

- Лаптев – не есть белый Куяте?

- Нет, Денис работоспособный. А Идрисса ленивый, половину времени тренеры боролись с его лишним весом.

- Через вас проходит каждое приобретение игрока?

- На конечной стадии. Трансферными делами занимаются Сергей Петрович Ковальчук (спортивный директор) и скауты. Тренер от выбора игроков отстранен.

- Простите?..

- Тренер может дать четкий запрос: нужен игрок на такую позицию, такого уровня, с такой антропометрией.

- В чем логика?

- В разделении функций. Полнота власти не должна быть у одного человека. Мы на этом обожглись, когда сосредоточили трансферную политику в одних руках, и приходилось кого-то выгонять, потому что возникали соблазны. Когда я вскрываю воровство, люди вылетают, как пробки. А с разделением все стало более цивилизованно. Соответствующий отдел совместно с тренером определяет, какие позиции надо закрыть, ведет первичные переговоры. Я подключаюсь на том этапе, когда надо определить финансовую составляющую.

- Каждый трансфер – как лотерея. Были хорошие, но хватало и неудачных, особенно касательно юных иностранцев. Как рыбу ловите?

- Мне хочется верить, что это было и прошло. Менеджмент не был готов, отсутствовала системность, а было много волюнтаризма. Плюс мы слишком полагались на агентов. Сейчас состав сформирован, гонки за игроками нет. Делается большая ставка на академию. С нетерпением ждем, когда подрастут наши 15-летние, которые выиграли турнир в Шотландии, с победами проехались по Испании и вышли в финал международного турнира в Бресте, где встретились с «Барселоной». Еще год-два, и молодежь со стороны нам будет не так нужна.

ОТ ЖУРАВЛЯ ДО МАРАДОНЫ И ДАЛЬШЕ

- По персоналиям. Марадона – самый громкий ваш пиар-ход. Это был актив?

- Актив, конечно. Сложный, непредсказуемый. Наше общение то вспыхивает, то затухает.

- Оно есть?

- Безусловно. Время от времени он появляется, шлет «видосы», грозит вернуться в Брест.

- Роман Василюк. Насколько знаю, он хотел еще играть, и отцепление после первого сбора стало для него шоком.

- Про шок мне неизвестно. В команде выросла конкуренция, а я очень хотел, чтобы Рома закончил. Такой доверенный человек, знающий футбол, тонко чувствующий игроков, очень нужен в селекционной службе.

- Почему в свое время расстались с Журавлем? Команда только заиграла той осенью.

- Я не ангел, у меня амбиций хватало. Где-то Володю кошмарил, хотел быстрого результата. Но за одну шоколадку нельзя устроить роман с красивой женщиной. Где-то я был не готов, где-то Володя мягок. Задачи на новый сезон Иваныч счел невыполнимыми. А так в наших отношениях все было ровно, чувствительные моменты я с ним проговаривал.

- В приватной беседе он сетовал, что команда слишком «агентская». Каждый толкал своего и действовал через голову тренера.

- Владимир Иванович правильно говорил. Это болезни роста. В том числе благодаря его подсказкам я вошел в курс этой проблемы. Такого влияния агентов у нас уже нет.

- Между Журавлем и Личкой было еще два тренерских назначения.

- Радек Латал ушел и показал хороший результат в еврокубках со «Спартаком» из Трнавы. Шпилевский набрал хороший ход в Казахстане. Все очень индивидуально: надо оказаться в нужное время в нужном месте.

- Милевский и Шпилевский – что думаете про те дела на холодную голову?

- Леша ушел, Артем вернулся – вся моя позиция по этому поводу.

- Чиди. У вас хватит терпения его долечить?

- Да. Терпение у нас дьявольское. Мне очень нравится Чиди. Интеллигентный пас, видение игры – конечно, это уровень. Мы очень хотим его возвращения.

- С Савицким клуб не погорячился? Правильно понимаю, что надо было подождать с подписанием недельку-другую, и не возник бы вопрос ценой в 265 тысяч долларов?

- Нет, мы не погорячились. Мы просто наткнулись на стадо нехороших людей в тогдашнем составе федерации. Мы правы в том конфликте, и, пусть даже через десять лет, через пятнадцать, я вытяну это дело из закромов и всем докажу. Я никогда не говорил, что конфликт завершен. У нас сейчас хорошие отношения с «Неманом», без него не реализовался бы проект филиала нашей академии в Гродненской области. Но проблема уже не столько в «Немане»: я воевал с должностными лицами федерации, с их трактовкой закона.

- По игре в этом сезоне Сава стоил тех затрат?

- Стоил. У Паши неплохая статистика, он делает свое дело и приносит команде пользу.

ВРЕМЕННО ОТВАЛИТЬ В ЭМИГРАЦИЮ

- Ваша угроза перейти в другой чемпионат была блефом?

- Никакого блефа.

- На какой чемпионат вы примерялись?

- Больше на литовский. Я облетел и Киев, и Варшаву, было много переговоров. С литовцами выходило проще: там совпадает календарь и еще есть ряд моментов. Команда, правда, была против, ребята не хотели переходить в чемпионат с более низким уровнем. Понятно, все это не от хорошей жизни: куда ни перейди, пришлось бы пробиваться через сито низших лиг, и не факт, что я сохранил бы команду.

- В то же время потом вы однозначно высказались против участия в объединенном с Россией чемпионате.

- Ну да.

- Тоже другой чемпионат, только более сильный.

- Я бы не сказал, что он сильнее. И разные совсем вещи: одной команде взбрыкнуть гордыней и временно отвалить в эмиграцию – или всем встраиваться в чужую систему.

- Вы не сторонник участия хоккеистов минского «Динамо» в КХЛ?

- В чем фундаментальная разница между футболом и хоккеем?

- В наличии рождественского турнира.

- ФИФА и УЕФА – очень интенсивные и успешные бизнес-механизмы, а ИИХФ – не пойми что. В футболе все приносящие доход турниры контролируются ФИФА либо региональными конфедерациями, там нет свободного рыночного пространства, чтобы сделать что-то свое. Допустим, нам загорелось сварганить новый турнир, Кубок ВКЛ или Речи Посполитой, подтянуть украинцев, поляков, прибалтов – мы получим жесткую реакцию УЕФА, потому что они контролируют все свободное время. Клубам всегда есть чем заняться, и никто никуда не рвется, а рвутся все в еврокубки, потому что там деньги. Дохода УЕФА хватает, чтобы держать всех под своей эгидой. У них три хороших продукта, а в скором времени будет четыре. Чемпионат Европы – не столь денежный продукт: раз в четыре года и не та оборачиваемость средств, как ежегодная в рамках Лиги чемпионов или Лиги Европы. Сейчас еще один турнир вводят, чтобы подобрать крошки со стола, забрать остатки свободного времени у клубов третьего эшелона и им тоже предложить копеечку.

А у хоккеистов так забрать рынок не получилось. ИИХФ приходится всякий раз просить, чтобы ведущие лиги отпускали игроков хотя бы на Олимпиаду – про приезд ведущих энхаэловцев на чемпионаты мира уже и не заикаются. В хоккее власть лиг, а в футболе – власть федераций.


Продолжение следует... Полный текст читайте в печатном номере за 29 ноября.